Неточные совпадения
Г-жа Простакова. Братец, друг мой! Рекомендую вам
дорогого гостя нашего, господина Правдина; а вам, государь мой, рекомендую брата моего.
Гости воротились тою же гадкою
дорогою к дому.
— Bonjour, chère cousine, [Здравствуйте,
дорогая кузина (фр.).] — сказал один из
гостей, войдя в комнату и целуя руку бабушки.
Попадались иногда по
дороге и такие, которые вооруженною рукою встречали
гостей, но больше было таких, которые бежали заранее.
Слышал он только, что был пир, сильный, шумный пир: вся перебита вдребезги посуда; нигде не осталось вина ни капли, расхитили
гости и слуги все
дорогие кубки и сосуды, — и смутный стоит хозяин дома, думая: «Лучше б и не было того пира».
Для
дорогих гостейРазостлано внизу премножество сетей
Ну в них они кувыркаться, кататься,
И кутаться, и завиваться...
Дорогие гости, милости просим за стол».
— Ну, красавчик не красавчик, — заметил Василий Иванович, — а мужчина, как говорится: оммфе. [Настоящий мужчина (homme fait) (фр.).] А теперь, я надеюсь, Арина Власьевна, что, насытив свое материнское сердце, ты позаботишься о насыщении своих
дорогих гостей, потому что, тебе известно, соловья баснями кормить не следует.
Таких неистощимых говорунов, как Змиев и Тарасов, Самгин встречал не мало, они были понятны и не интересны ему, а остальные
гости Прейса вели себя сдержанно, как люди с небольшими средствами в магазине
дорогих вещей.
Гости под конец обнимались, до небес превозносили вкус хозяина и потом сели за карты. Мухояров кланялся и благодарил, говоря, что он, для счастья угостить
дорогих гостей, не пожалел третного будто бы жалованья.
Тушин все-таки, на всякий случай, с тем же архитектором, немедленно занялся соображениями об отделке дома для приема и помещения
дорогих гостей.
— А что же вы, мама, мне про нашего
дорогого гостя ничего не сказали? — спросил я вдруг, сам почти не ожидая, что так скажу. Все беспокойство разом исчезло с лица ее, и на нем вспыхнула как бы радость, но она мне ничего не ответила, кроме одного только слова...
И этого всего потом из памяти и сердца нельзя выжить во всю жизнь; и не надо — как редких и
дорогих гостей.
— А! — радостно восклицает барин, отодвигая счеты. — Ну, ступай; ужо вечером как-нибудь улучим минуту да сосчитаемся. А теперь пошли-ка Антипку с Мишкой на болото да в лес десятков пять дичи к обеду наколотить: видишь,
дорогие гости приехали!
Погуляв по северной стороне островка, где есть две красивые, как два озера, бухты, обсаженные деревьями, мы воротились в село. Охотники наши застрелили
дорогой три или четыре птицы. В селе на берегу разостланы были циновки; на них сидели два старика, бывшие уже у нас, и пригласили сесть и нас. Почти все жители села сбежались смотреть на редких
гостей.
— Тонечка, представляю тебе нашего
дорогого гостя, — рекомендовал Половодов своей жене Привалова.
— Надеюсь, что мы с вами сойдемся,
дорогой дядюшка, — говорил Половодов, провожая
гостя до передней.
На прощанье Агриппина Филипьевна даже с некоторой грустью дала заметить Привалову, что она, бедная провинциалка, конечно, не рассчитывает на следующий визит
дорогого гостя, тем более что и в этот успела наскучить, вероятно, до последней степени; она, конечно, не смеет даже предложить столичному
гостю завернуть как-нибудь на один из ее четвергов.
Звонок повторился с новой силой, и когда Лука приотворил дверь, чтобы посмотреть на своего неприятеля, он даже немного попятился назад: в дверях стоял низенький толстый седой старик с желтым калмыцким лицом, приплюснутым носом и узкими черными, как агат, глазами. Облепленный грязью татарский азям и смятая войлочная шляпа свидетельствовали о том, что
гость заявился прямо с
дороги.
— Все устроится понемногу,
дорогой Василий Назарыч, — успокаивал своего
гостя Ляховский. — Главное — здоровье, а наши дела, как погода, — то вёдро, то ненастье.
Какой-то дикий разгул овладел всеми: на целые десятки верст
дорога устилается красным сукном, чтобы только проехать по ней пьяной компании на бешеных тройках; лошадей не только поят, но даже моют шампанским; бесчисленные
гости располагаются как у себя дома, и их угощают целым гаремом из крепостных красавиц.
— Пожалуйте, пожалуйте…
дорогой гость! — залепетал он ему. — Илюшечка, господин Красоткин к тебе пожаловал…
Но после случая на железной
дороге он и на этот счет изменил свое поведение: намеков себе уже более не позволял, даже самых отдаленных, а о Дарданелове при матери стал отзываться почтительнее, что тотчас же с беспредельною благодарностью в сердце своем поняла чуткая Анна Федоровна, но зато при малейшем, самом нечаянном слове даже от постороннего какого-нибудь
гостя о Дарданелове, если при этом находился Коля, вдруг вся вспыхивала от стыда, как роза.
Как раз в это лето, в июле месяце, во время вакаций, случилось так, что маменька с сынком отправились
погостить на недельку в другой уезд, за семьдесят верст, к одной дальней родственнице, муж которой служил на станции железной
дороги (той самой, ближайшей от нашего города станции, с которой Иван Федорович Карамазов месяц спустя отправился в Москву).
— Ну, так и есть, — продолжал Овсяников… — Ох ты, баловница! Ну, вели ему войти, — уж так и быть, ради
дорогого гостя, прощу глупца… Ну, вели, вели…
Этикет требовал, чтобы
гости первыми нарушили молчание. Дерсу знал это и потому спросил его о
дороге и о глубине выпавшего снега. Разговор завязался. Узнав, кто мы и откуда идем, удэгеец сказал, что ему известно было, что мы должны спуститься по Иману, — об этом он услыхал от своих сородичей, живущих ниже по реке, — и что там, внизу, нас давно уже ожидают. Это известие очень меня удивило.
Гости стали прощаться между собою, и каждый отправился в комнату, ему назначенную. А Антон Пафнутьич пошел с учителем во флигель. Ночь была темная. Дефорж освещал
дорогу фонарем, Антон Пафнутьич шел за ним довольно бодро, прижимая изредка к груди потаенную суму, дабы удостовериться, что деньги его еще при нем.
— Ах, батька! и мы хотели зазвать весь околодок, да Владимир Андреевич не захотел. Небось у нас всего довольно, есть чем угостить, да что прикажешь делать. По крайней мере коли нет людей, так уж хоть вас употчую,
дорогие гости наши.
В церкви толкотня и странные предпочтения, одна баба передает соседу свечку с точным поручением поставить «
гостю», другая «хозяину». Вятские монахи и дьяконы постоянно пьяны во все время этой процессии. Они по
дороге останавливаются в больших деревнях, и мужики их потчуют на убой.
— Теперь мать только распоясывайся! — весело говорил брат Степан, — теперь, брат, о полотках позабудь — баста! Вот они, пути провидения! Приехал
дорогой гость, а у нас полотки в опалу попали. Огурцы промозглые, солонина с душком — все полетит в застольную! Не миновать, милый друг, и на Волгу за рыбой посылать, а рыбка-то кусается! Дед — он пожрать любит — это я знаю! И сам хорошо ест, и другие чтоб хорошо ели — вот у него как!
Во-первых,
гости с
дороги устали, а во-вторых, так уж исстари заведено, что большие праздники встречают в благоговейном умилении, избегая разговоров.
Ни одного съезда у соседей не обходится без Пустотеловых; везде они
дорогие гости, несмотря на то, что приезжают целой гурьбой.
В просторном доме Гуслицыных все уже готово к приему
дорогих гостей.
— Признаться сказать, я и забыла про Наташку, — сказала она. — Не следовало бы девчонку баловать, ну да уж, для
дорогих гостей, так и быть — пускай за племянничка Бога молит. Ах, трудно мне с ними, сестрица, справляться! Народ все сорванец — долго ли до греха!
— Хорошо тогда жилось, весело. Всего, всего вдоволь было, только птичьего молока недоставало. Чай пили, кто как хотел: и с ромом, и с лимоном, и со сливками. Только, бывало, наливаешь да спрашиваешь: вы с чем? вы с чем? с лимоном? с ромом? И вдруг точно сорвалось… Даже попотчевать
дорогого гостя нечем!
— Вели, сударь, вели! пускай
дорогие гости попробуют! — решает старушка полковница.
По
дороге в Малиновец мы обыкновенно заезжали к Боровковым, у которых проводили целые сутки, от Боровковых к Корочкиным и т. д., так что домой возвращались нередко через неделю. Затем, отдохнувши несколько дней, объезжали другую сторону околотка,
гостили у Пустотеловых и забирались в Словущенское, где, начиная с предводителя Струнникова, не пропускали никого и из мелкопоместных.
— Намеднись такая ли перестрелка в Вялицыне (так называлась усадьба Урванцовых) была — как только до убийства не дошло! — сообщал кто-нибудь из приезжих
гостей. — Вышли оба брата в березовую рощу грибков посбирать. Один с одного конца взялся, другой — с другого. Идут задумавшись навстречу и не замечают друг друга. Как вдруг столкнулись. Смотрят друг дружке в глаза — он ли, не он ли? — никто не хочет первый
дорогу дать. Ну, и пошло тут у них, и пошло…
Становилось шумнее. Запивая редкостные яства
дорогими винами,
гости пораспустились. После тостов, сопровождавшихся тушами оркестра, вдруг какой-то подгулявший
гость встал и потребовал слова. Елисеев взглянул, сделал нервное движение, нагнулся к архиерею и шепнул что-то на ухо. Архиерей мигнул сидевшему на конце стола протодьякону, не спускавшему глаз со своего владыки.
Лысый, с подстриженными усами, начисто выбритый, всегда в черном
дорогом сюртуке, Алексей Дмитриевич Лопашов пользовался уважением и одинаково любезно относился к
гостям, кто бы они ни были.
Это был самый
дорогой гость, первый знаток вин, создавший огромное виноделие Удельного ведомства и свои образцовые виноградники «Новый Свет» в Крыму и на Кавказе, — Лев Голицын.
При лиловом свете столовой мореного дуба все лица стали мертвыми, и
гости старались искусственно вызвать румянец обильным возлиянием
дорогих вин.
Ровно в полдень, в назначенный час открытия, двери магазина отворились, и у входа появился громадный швейцар. Начали съезжаться
гости, сверкая орденами и лентами, военное начальство, штатские генералы в белых штанах и плюмажных треуголках, духовенство в
дорогих лиловых рясах. Все явились сюда с какого-то официального богослужения в Успенском соборе. Некоторые, впрочем, заезжали домой и успели переодеться. Елисеев ловко воспользовался торжественным днем.
Замараевы не знали, как им и принять
дорогого гостя, где его посадить и чем угостить. Замараев даже пожалел про себя, что тятенька ничего не пьет, а то он угостил бы его такою деревенскою настойкой по рецепту попа Макара, что с двух рюмок заходили бы в башке столбы.
— Ну, принимай
дорогих гостей, — проговорил Михей Зотыч. — Незваные-то
гости подороже будут званых.
Замараев потащил
дорогого гостя наверх, в свои горницы, и растерянно бормотал...
— Ведь вот вы все такие, — карал он
гостя. — Послушать, так все у вас как по-писаному, как следует быть… Ведь вот сидим вместе, пьем чай, разговариваем, а не съели друг друга. И дела раньше делали… Чего же Емельяну поперек
дороги вставать? Православной-то уж ходу никуда нет… Ежели уж такое дело случилось, так надо по человечеству рассудить.
Это замечание поставило хозяина в тупик: обидеться или поворотить на шутку? Вспомнив про дочерей, он только замычал. Ответил бы Харитон Артемьич, — ох, как тепленько бы ответил! — да лиха беда, по рукам и ногам связан. Провел он
дорогого гостя в столовую, где уже был накрыт стол, уставленный винами и закусками.
— Милости просим,
дорогие гости, — повторял Спиридон, тяжело шмыгая больными ногами; он ужасно напоминал загнанную и опоенную лошадь.
— Ну, теперь здравствуй, сынок… Принимай
дорогих гостей.